Дом-музей поэта Ованеса Шираза пополнился новыми экспонатами
Новинками экспозиции стали архивные документы. Раритеты музею в дар передал Ширакский госуниверситет.
Новинками экспозиции стали архивные документы. Раритеты музею в дар передал Ширакский госуниверситет.
К 110-летию со дня рождения Ованеса Шираза его музей пополнился новыми экспонатами. Новинками экспозиции стали архивные документы – приказы из Ленинаканского педагогического института 1935-1936 годов о студенте Ширазе. Раритеты музею в дар передал Ширакский госуниверситет, рассказала корреспондент «МИР 24» Анна Ширханян.
В доме-музее Шираза многолюдно – здесь так всегда, а в юбилейный год поэта особенно. На улице Мастеров в Гюмри еще в детстве Ованес продавал воду и так зарабатывал на жизнь.
«В Гюмри это самый посещаемый музей. В День музеев его посетили почти пяти тысяч человек. Мы не стоим на месте и всегда пытаемся внедрить или рассказать нашим посетителям что-то новое», – объяснила и.о. директора дома-музея Ованеса Шираза Лусине Петросян.
Истории, связанные с именем армянского поэта, посетителям нравятся больше всего. Сотрудники дома-музея знают их множество. Это и его встречи с великими, и фрагменты из жизни.
«Однажды Шираза пригласили в одну из школ для встречи с учениками. На стене висели портреты армянских писателей. Перечисляя вслух их имена, Шираз дошел до Месропа Маштоца, создателя армянского алфавита, и сказал: «Если даже всех вместе поставить на чашу весов, то Маштоц все равно перевесит их». Тогда Шираза спросили: «А если бы вы были наряду с ними?». Шираз ответил: «Я не в счет, я всего лишь держу весы», – рассказала экскурсовод дома-музея Нарине Хачатрян.
Ованес Шираз учился в Ленинаканском педагогическом институте и не слыл прилежным студентом.
«Он любил высказываться о политике, о родине – ему запрещали, а он продолжал. За это он получил выговор и отчисление. Здесь все задокументировано», – рассказала хранитель фонда музея Карине Габриелян.
К юбилею в музей перевезли вещи из ереванского рабочего кабинета Шираза. Книга богослова Нарекаци – своеобразная Библия для армян – была настольной у поэта. В ней он хранил фотографии восьмерых детей.